Смертный грех: 7 штук в комплекте - Анна Николаевна Александрова
– Не боись, полезай, – услышал Сеня за спиной веселый, чуть скрипучий голос.
Сеня обернулся, увидел низкорослого мужичка, широко улыбающегося золотым рядом вставных зубов.
– Машинёшка хоть старая, да резвая, – словно почуяв Сенины опасения продолжал мужик. – Едет гладко, не болтает, добрым людям спать не мешает. Пристраивайся вон рядышком, отдохни чуток.
Мужик кивнул на похрапывающего в салоне автобуса толстяка, который умудрился заснуть сидя.
– Спасибо, выспался, – улыбнулся в ответ Сеня. – Скоро поедем?
– Скоро уж. Сейчас за сигаретами сбегаю и поедем.
Сеня резво запрыгнул в микроавтобус, заняв свободное место у окна на последнем ряде сидений.
Глава 7. Ira (
Гнев)
Лариса Семёновна с раннего утра хлопотала на кухне – а кто же ещё приготовит завтрак любимому сыну! Невестка вон до сих пор валяется в кровати! Конечно, ее тоже понять можно, Мишутке четыре месяца всего, возни с ним много, Танька его грудью кормит, ночью по нескольку раз встаёт. Так что пусть спит пока.
Лариса Семёновна проводила сына на работу и по-хозяйски оглядела невесткину квартиру. «Да уж, порядочек!», – хмыкнула про себя женщина, проводя пальцем по телевизору. – «И как тут ребёночку жить?». Не дожидаясь, пока проснётся Татьяна, Лариса Семёновна принялась за генеральную уборку.
Татьяна никогда особо не нравилась свекрови. «И что только Пашка в ней нашёл?», – часто думала женщина, вспоминая невестку. – «Детдомовская ведь! Кто знает кто у неё родители? Может алкаши какие?».
Лариса Семёновна приехала к сыну ещё вчера вечером, отпросилась на работе на пару дней, до Москвы на автобусе добралась (благо маршрутки из Невербина и обратно чуть ли не каждый час ходят), потом на электричке до Люберцов. А здесь Паша с Танькой квартиру снимали. Ту однушку, что Танька, как детдомовская получила (и ведь получила же!) они сдавали, а сами двухкомнатную сняли, чтоб с малышом не тесно было.
Хотя и в двушке этой не сильно-то разбежишься: кругом всё шкафами заставлено, вещи тут и там валяются, пелёнки сушатся то на батареях, то на дверях, то на зеркалах. Одним словом – бардак! Лариса Семёновна громко сопя и задрав кверху толстый зад, остервенело мыла полы.
– Доброе утро! – услышала женщина позади себя.
– А-а-а, проснулась? Доброе утро, – не очень то по-доброму ответила Лариса невестке.
– Вы что, полы что ли моете? – искренне удивилась Татьяна.
– Да вот, решила прибраться у вас.
– Зачем, Лариса Семёновна?!!! Я же вот, перед вашим приездом убиралась. Оставьте.
– Ну, раз начала, значит закончу. Мне совсем немного осталось. Иди пока, завтракай. Мишутка то проснулся?
– Да, в кроватке лежит.
– Пойду, погляжу, – не утерпела женщина и, помыв руки, зашла в спальню.
В детской кроватке, дрыгая голыми ручками и ножками, лежал малыш. Он забавно гулил, сложив губы трубочкой. Увидев незнакомое лицо, гулить перестал, но не заплакал.
– Мишутка, зайка моя, – засюсюкала Лариса Семёновна. – Мать тебя совсем догола раздела. Замёрз, наверное? Надо ка тебя запеленать.
– Мы его не пеленаем уже, – сказала Татьяна, встав рядом с кроваткой. – Он в распашонках спит.
– А сейчас то чего голый?
– Так ведь тепло же, да и …
– Это тебе тепло, а ему холодно. Иди к бабушке, Мишуточка, пеленаться будем.
Не обращая внимания на Татьяну, Лариса Семёновна достала ребёнка из кровати, и положив на пеленальный столик, начала заворачивать его в одеяло. Маленький Мишка тут же зашелся жутким криком, оковы байкового одеяла были ему явно не по вкусу.
– Ну-ну-ну, успокойся, – уговаривала малыша бабушка, раскачиваясь вместе с ним из стороны в сторону.
– Что вы делаете?!! – не выдержала Татьяна. – Ему же жарко, да и не надо его качать!
– Уйди ты, – просто отмахнулась свекровь. – Ещё бы ты меня не учила!
Она сказала это без злобы, спокойно, чтобы отделаться от невестки, как от назойливой мухи. Но Татьяна была настроена воинственно:
– Отдайте мне сына! Немедленно! – жёстко, с вызовом сказала она.
Ларису покоробило от приказного тона невестки, но она сдержала себя на этот раз. Женщина отдала кричащий сверток на руки матери, и громко засопев, вернулась в коридор к недомытому полу. Спустя некоторое время, после того, как Мишкины крики поутихли, в коридор пришла и Татьяна.
– Лариса Семёновна, давайте расставим все точки над Ё, – услышала Лариса твёрдый и полный решимости голос невестки.
Женщина резко встала и, подперев покатые бока руками, уставилась на Татьяну.
– Лариса Семёновна, я рада видеть вас у нас дома, но не стоит забывать, что вы тут в гостях. Мы с Пашей сами будем решать, как растить и воспитывать сына. И если я говорю, что не надо ….
Татьяна хотела продолжить, но для Ларисы Семёновны было достаточно и сказанного. Танком ринулась она в гостиную, чуть не сбив по пути маленькую Татьяну, и начала скидывать свои вещи в сумку.
– Что вы делаете, Лариса Семёновна? – простонала Татьяна. – Ну, куда вы?
– Домой! А то здесь я в гостях! Не буду тебе мешаться!
– Да нет же, Лариса Семёновна! Вы не так поняли, – попыталась успокоить свекровь девушка.
Бедолага не знала, что если уж Покровская Лариса Семёновна завелась по какой-то причине, то остановить её невозможно.
Словно паровоз пыхтела Лариса, застёгивая пуговицы на дорожном своём костюме. Обида, злоба так и лезли из неё с каждым выдохом, угрожая невестке гневным потоком отборной брани.
– Не так я Мишку взяла … мешаю я ей … я ей тут … а она, – набирала обороты паровая машина.
– Да что вы несёте?!! – не выдержала Татьяна.
– Я несу?!!! Я! – прорвало наконец-то Ларису. – Да ты как со мной разговариваешь?!! Соплячка безродная! Развела тут грязищи! Убиралась она, как же! И меня еще чему-то учит! Дрянь неблагодарная! Ноги моей в этом доме больше не будет! Объясняй теперь Пашке, как мать его выгнала!
Татьяна стояла бледная, испуганная, уголки её дрожащих губ медленно поползли вниз. А разгневанная свекровь продолжала кричать на неё уже из коридора. И даже плач испуганного Мишки, доносившийся из спальни, не остановил женщину. Громко хлопнув дверью, Лариса Семёновна отправилась на станцию, продолжая ругать невестку на чём свет стоит.
Даже спустя полтора часа женщина никак не могла успокоиться. Где-то в глубине души, она может и чувствовала, что неправа, но от этого чувства лишь ещё сильнее злилась, и потому упорно шла к установленной цели, расталкивая локтями пассажиров электрички. Выходя
